Судя по текстам колумнистов, самое страшное слово в русском языке — «деньги».
Девять из десяти авторов предпочтут заменить «деньги» на ресурсы, бюджет, возможности, инвестиции, вложения, достаток, коммерческий интерес, благодарность и другие многозначительные слова. А зря.
Какая фраза понятнее? Кому верим больше?
Потратили много времени и ресурсов → Потратили много времени и денег → Потратили 75 часов дизайнера и 120 000 ₽.
Так мы оптимизировали траты → Так мы сэкономили деньги → Так мы сэкономили 75 000 ₽.
Ресурсами и тратами могут оказаться деньги, время, ноутбуки, да что угодно. А чем меньше разночтений, тем лучше. Если не готовы назвать сумму, назовите хотя бы деньги деньгами.
Когда называют деньги ресурсами — маскируют смысл. А маскировка усложняет понимание текста. Чем больше разночтений текста, тем меньше в нём пользы читателю. Чем меньше пользы — тем меньше доверия автору.
Верят тому, кто говорит прямолинейно. Прямолинейность звучит честно. Кто юлит — тот либо жулик, либо плохо разбирается в том, о чём говорит. Учитывайте это, если отправляете текст для публикации в СМИ.
Слово «деньги» понятное, крепкое и смелое. Статья с «деньгами» привлекает внимание и запоминается.
Не знаю, есть ли эта история в учебниках для медийщиков, но ей там место. История о том, как побочный проект стал приносить издательству большую часть прибыли.
В 1953 году Хью Хефнер собирает 8 тыс. $ инвестиций и выпускает журнал Playboy.
Хью Хефнер, основатель Playboy, готовит первый выпуск на кухне
Спустя семь лет бренду Playboy уже тесно в рамках журнала, он превращается в медийную империю с побочными бизнесами: телешоу, клубами, музыкальными лейблами.
В 1960-х Playboy открывает сеть ночных клубов с эксклюзивной членской политикой, — люди платят за возможность посетить клуб. В результате клубный бизнес приносит больше денег, чем сам журнал.
Идея закрытого ночного клуба
В ноябрьском номере от 1956 года в Playboy вышла статья о частном клубе Gaslight. Интерьер в средневековом стиле, развлечения для взрослых и официантки в коротких нарядах. Вход в заведение только членам клуба. Клуб не имел отношения к Playboy.
Клуб Gaslight. Чикаго, 1956 г. Фото Майкла Шия для Playboy
После публикации статьи 1200 читателей журнала оплатили членский взнос, чтобы побывать в заведении.
Хью Хефнер смекнул, что люди готовы платить, чтобы прикоснуться к жизни, которую видят на страницах журнала. Это то, чего хотят читатели, а еще отличная возможность заработать.
Если перенять концепцию Gaslight, но понизить градус элитарности, это привлечет больше платящих клиентов. Так и сделали.
Клуб Playboy в Чикаго
В 1960 Playboy открывает собственный ночной клуб в Чикаго.
К тому моменту Хью Хефнер вёл второй сезон телешоу Playboy`s Penthouse, на котором и анонсировал открытие клуба.
Члены клуба получают ключ-пропуск. Стоит 25 $
Страницы журнала оживают в жизни.
Клуб Playboy в Чикаго, 1960
Членство в клубе стоит 25 $.
К 1962 году клуб насчитывал 100 тыс. членов при одном ночном заведении.
К середине 60-х — 1 млн членов и 30 ночных клубов по США.
К началу 70-х заведения окажутся убыточными, как и в целом Playboy, — скажется доступность порнографии, конкуренция с новыми изданиями и проблемы в управлении компанией. При этом один клуб — в Лондоне — будет приносить 80% заработка всей империи Playboy. Потом его закроют из-за судебных разбирательств, но это другая история.
Наблюдения
Воплощение фантазий. Читатели смогли прикоснуться к той жизни, о которой читали на страницах журнала.
Эффект избранности, эксклюзивная членская политика.
Журнал успел охватить аудиторию до массового проникновения телевидения. А с распространением ТВ, — запустил собственного шоу Playboy`s Penthouse.
При всей откровенности, журнал не столько об эротике, сколько о равноправии и правах человека. Это выделяло среди эротических журналов, его было не стыдно покупать.
Всё это на фоне подъёма экономики США и борьбы за равные права американцев.
Я работаю в издании Cossa.ru. Мы пишем об интернет-маркетинге, но регулярно получаем письма не по теме.
В этот раз об оливковом масле.
Обратите внимание, что в поле «кому» длинный список получателей
Я попросил удалить наши адреса из рассылки.
Попросил присылать новости по теме издания
Через семь дней получил ответ.
К письму прикреплен пресс-релиз
К письму прикреплен новый пресс-релиз: о том же, но другими словами.
Пиарщики не смотрят, куда отправляют новость
Иногда пиарщики не смотрят, в какое издание отправляют новость. При этом переписывают пресс-релизы и продолжают работать вхолостую, отнимая время и деньги окружающих. Я не знаю, что автору помешало зайти на сайт и увидеть, что мы не публикуем новости о кулинарных рецептах на оливковом масле.
Чаще всего так ошибаются сотрудники пиар-агентств.
Это был пример, как не надо делать.
Как делать
Присылайте новости по теме издания. Это экономит время пиарщика и издания.
Если пиарщики воспользуются этим советом, издания будут чаще публиковать их новости.
На обложке картина Винсента Ван Гога «Собирая оливки», декабрь 1889 года.
Тезисы из интервью с Оксаной Селантьевой, основательницей Silamedia. Оксана консультирует и обучает региональные редакции, помогает им больше зарабатывать и меньше тратить. Рассказала, с какими проблемами сталкиваются региональные СМИ и как пытаются их решать.
Не очень богатый региона для развития и инвестиций.
Традиционное отношение «не учась новому, сделаем новый продукт».
Деньги не от эффективности и популярности, а от отработки информационной поддержки кого бы там ни было.
Есть ли в регионах запрос на более качественный медиапродукт
Универсальной формулы нет, но медиа, которые рискуют и начинают делать полезное, сразу выделяются на фоне других.
Делать полезное это:
— Объяснять, что происходит.
— Подсказывать, где самое дешевое.
— Подсказывать, куда вести ребенка.
— Как сделать то и это.
То есть ответы на ежедневные вопросы жителей региона.
Типичные вопросы региональных редакций
— «Мы набрали людей, они не окупаются».
— «Мы сделали мультимедийную штуку, но она не работает».
А их рекламный отдел оказывается не в курсе об этой штуке, как они её продавать будут?
Как решают проблемы региональных СМИ
Самый грустный вопрос для СМИ — «Зачем?»
«Вы это зачем замутили? Вы чего хотите? Через два года что построите?»
И только в этот момент в редакциях начинают об этом думать.
Я в этом смысле антикризисный менеджер. Издатели меня зовут, когда уже капец. Никто не зовет, когда все хорошо.
Рыба гниет с головы. В первую очередь мы смотрим на менеджера, задаем ему вопросы. От его ответов отталкиваемся, что можно сделать с редакцией, а чего нельзя.
Медиаменеджменту мало где учат и тренируют. Есть такая традиция «У меня плохой сайт, плохо продается и непопулярный. Что нужно сделать? Нужно отправить журналистов на учебу».
Отправляют журналистов на учебу. Они там узнают, как писать заголовки и другие правильные вещи, все прекрасно. Но они возвращаются и попадают в те же условия, в которых на уровне бизнес-процессов стоят нерешенные дилеммы: писать материал в газету или на сайт? И на уровне процесса журналист пишет газетный материал, а на сайт пишет что попало.
Менеджеры очень редко хотят учиться. Мы проводим тренинги. Менеджеры засылают табун журналистов на тренинг, а сами говорят «А можно мы с вами вечерком встретимся и поговорим?»
Здесь психологическая проблема. Менеджеры готовы учиться и общаться индивидуально, но в кругу коллег боятся показать, что они чего-то не знают.
О ближайших перспективах
В регионах есть два вектора.
С одной стороны некоторые издатели ищут людей, которые умеют работать с соцсетями.
С другой стороны есть администраторы пабликов, которые набрали свои 58 тыс. подписчиков, и задались вопросом «И что?»
В этом смысле оба решают приблизительно одинаковую проблему. Иногда им удается запартнериться: контентом, рекламой, совместными проектами.
Кажется, что молодежь активнее начнет задаваться вопросом, как воспользоваться ресурсом соцсетей и на этом заработать. Они быстрее придут на менеджерские курсы и научатся зарабатывать.
Большой профессиональный и жизненный опыт тормозит людей от обучения. А развитие зависит от скорости приобретения навыков.
Скорость и быстрота реакции победит «важность» и большие должности в классических изданиях.
Информационная отрасль не умрет, но это не гарантирует каждому изданию и инфоканалу, что именно он не умрет. Функциональность редактора не умрет: отбора и переупаковки контента, — но это не дает гарантии условному редактору Елене Владимировне, что она со своей газетой «Рабочий» останется востребованной.
Возможности для региональных СМИ
У жителей регионов возникает огромная куча вопросов, на которые они не находят ответов в СМИ.
На мозговом штурме редакция генерирует сотни вопросов, которые волнуют человека в конкретный период жизни: родился ребенок, пошел в школу и так далее. Это такое понимание, чем живет обычный обыватель, а не какой нибудь хипстер.
Вектор СМИ — отвечать на эти вопросы и приносить людям пользу. А читатели будут приносить деньги.
Сгенерировали с редакцией сто вопросов, а теперь гуглим.
Поисковой запрос «Где бесплатно ребенку на лыжах в Перми», — в выдаче пустота, зато 12 новостей о том, что МЧС почесало пузико своему вертолетику.
Кому это надо? У меня ребенок пошел в детский сад, мне нужно питание, безопасность, развитие, как приструнить воспитателя и вот это всё. На эти вопросы нет ответов.
Отвечать на локальные вопросы должны локальные медиа, а не федеральные. Федеральные медиа могут написать о рецепте или о здоровье, но они не знают что и где находится в регионах.
У локальных изданий есть для этого ресурсы, и рекламодатели на это пойдут. Но региональные СМИ боятся, потому что никто такого не делает.
Региональные издания берут пример с федеральных. А федеральные СМИ делают такое, что региональным не подходит. Региональным СМИ часто не нужны журналисты «рюкзачники» и необычные нововведения.
Как решаются проблемы в редакциях
Сначала перебороть менеджера. Убедить сделать новое или по-другому.
Затем перебороть программистов. Для этого нужно иметь айтишный опыт.
Журналистские проблемы на этом фоне уже проблемы восемнадцатые.
Сначала в редакции решаются проблемы с бизнес-процессами, затем вопрос выстраивания взаимоотношений, затем рекламный отдел и так далее.
А в обучении наоборот: от самых мелких проблем к крупным.
О деньгах
Сейчас так:
Холдинговый принцип, когда газета зарабатывает, а интернет это черная дыра.
Баннерка.
Спецпроекты, но их мало кто умеет делать.
Удивительно, что в регионах умеют делать хорошие развороты в газете, — это ведь спецпроект. Собрали, упаковали, продали. Но сделать такое же в интернете не могут.
Гранты от «всея Руси чего-нибудь». Деньги правительства.
Об уровне журналистов
С журналистами, которые сейчас есть, хороший редактор сделает отличный продукт.
Журналисты в регионах знают ньюсмейкеров, у них наработанные связи и есть номера телефонов нужных людей. Знают, откуда брать информацию.
Но эта компетенция невостребованна из-за устоявшихся процессов в редакции, — разгребания и переписывания пресс-релизов.
С утра до двенадцати фигачат замену глаголов. Это снижает мотивацию и не заставляет думать.
Издание The Economist зарабатывает на подписке: статьи читают те, кто заплатил.
На сайте Digiday рассказали, как The Economist привлекает платящих читателей из соцсетей.
Доходы печатной версии издания падают, а от интернет-рекламы перестали расти, поэтому The Economist фокусируется на платной подписке.
У издания понятная цель в соцсетях: охватить как можно больше читателей, понемногу давать им платный контент бесплатно, и так подвести их к оформлению подписки.
За год количество фолловеров издания в соцсетях выросло на 25%, до 44 миллионов, если учесть все площадки: в основном в Фейсбуке, Триттере, Снепчате и Линкедине. Всплески роста подписчиков были после Брекзита и победы Трампа на президентских выборах.
В прошлом году количество платных подписок на The Economist в сети выросло на 14%, от 303 500 до 345 500 тысяч. (С учетом печатной версии общее количество подписчиков издания — 1,5 млн.)
«Мы постоянно обсуждаем, сколько контента отдавать бесплатно, — говорит Майкл Брант, директор по маркетингу издания. — Если будем слишком щедры, то платная подписка потеряет смысл. Хотя мы так не считаем: мы щедры и распространяем контент на многих платформах, чтобы помочь читателям приобщиться к нам».
Без подписки на The Economist доступно три статьи в неделю. С соцсетями работает команда из десяти человек: они не только публикуют ссылки на статьи, но и готовят отдельные посты именно для соцсетей.
Такие посты готовят специально для фейсбука
В The Economist посчитали, что в среднем читатель из соцсетей оформляет платную подписку в течение девяти недель. Сначала издание публикует вовлекающую статью, такую как How to make sense of 2016, затем «догоняет» прочитавших похожими статьями, уже после этого предлагает оформить подписку.
Рекламный пост, предлагают оформить подписку со скидкой
О спецпроектах
Чтобы привлечь внимание выпускников университетов, в The Economist запустили спецпроект. Открыли сайт content hub о том, как меняются условия работы под влиянием технологий. В течение шести недель на него привлекали читателей из соцсетей. Редакция отслеживала, какие статьи привлекают больше внимания, чтобы дополнительно продвигать их рекламой. Статьи бесплатны, но в определенный момент они блокируются, и продолжить чтение можно только оставив имейл.
Хотите читать? Оставьте имейл
Тех, кто читал статьи, издание «догоняло» ретаргетингом и предлагало оформить подписку.
Об экономике подписки
«Замедление роста числа подписчиков не удивляет», — говорит Томас Кальдекот, медиааналитик Enders Analysis. Причина не столько в продукте, сколько в экономике. Еще есть задел среди подписчиков печатных версий изданий, которые перейдут на цифровую подписку, но таких становится все меньше. По мнению The Economist, у издания 76 млн потенциальных подписчиков по всему миру. Но привлечение каждого нового подписчика становится все дороже и занимает больше времени.
«Конвертирование пользователей Фейсбука в платящих подписчиков экономически выгодно и масштабируемо, — рассказывает Брант. — Это мягкие продажи, потому что это уже вовлеченные читатели. Им можно предложить платную подписку».
Издание снизило стоимость привлечения подписчиков в два раза. Сейчас стоимость привлечения подписчика «очень мала, всего пару десятков фунтов», а годовая подписка стоит 179 £. «Жизненный цикл подписчиков долгий. Пришедшие по такой воронке читатели очень лояльны, чтение The Economist для них становится привычкой».
The Economist не рассказывает, сколько подписчиков теряет издание. Но среди читателей с двухгодичной подпиской, уровень оттока — единицы.
«Это хорошая практика — отдавать часть контента бесплатно, это помогает показывать рекламу и привлекать новых читателей, — говорит Кальдекот. — Но это до тех пор, пока статьи качественные. The Economist публикует качественные материалы, поэтому оно в хорошем положении».
Николай Кононов, главный реактор «Секрета фирмы», ответил на вопросы Сергея Паранько и Ольги Сидоровой из Mail.ru Group о медиа и документальной прозе.
Если у вас есть пятьдесят минут времени, смотрите видео. А если нет, то выжал для вас главное.
Что делать медиа, чтобы его читали
1. Найти единую интонацию разговора. Единый голос для всего вещания.
Нельзя сначала говорить «Здравствуйте, с вами новостное вещание „Секрета фирмы“», а потом «Хей, с вами очередной лонгрид и колонка Сергея Белоусова». Вот этой всей хрени не должно быть.
Должна быть единая интонация: уместная, деликатная, при этом яркая и живая. Чтобы читатели сразу узнавали издание. Единый голос складывается не только из статей, но и визуального ряда, из правильно сформулированных заголовков.
Смысл еще в том, что такой разговор не должен прекращаться и должен быть интересным.
2. Нужно подбирать интересные истории и рассказывать их сообразно содержанию.
Если есть безумно идиотская странная цифра, не нужно про нее сочинять текст, — эту цифру нужно просто внятно показать.
Какой смысл писать огромный материал о том, как религии распространялись по миру, если можно сделать интерактивную инфографику с картой и бегунком.
Формат должен соответствовать истории и жанру.
Об интонации издания
Не имеет смысла транслировать читателю мировоззрение издания, потому что у читателей свое мировозрение, — разный уровень образования и понимания событий. Три разных читателя видят одну и ту же историю с трех разных сторон. Они видят по-разному не только выводы статьи, но даже её содержание.
Нам кажется, что мы сообщаем факты: случилось первое и второе, и это произошло вот поэтому. А на самом деле человек вычитывает, что случилось вообще третье, и случилось оно нипочему. Это нормальная ситуация.
Пытаться транслировать всем людям одну идею, — бессмысленное дело, потому что у читателя собственное мировоззрение.
Но у издания должна быть собственная позиция и эмоция. И ее нужно сообщать.
О приоритете творчества над технологиями
Не так важно, как будет выглядеть издание через два года с технической точки зрения, потому что это можно доделать. Новые форматы появляются и нужно проверять их эффективность, — это происходит не за десять секунд, а за десять месяцев.
Мы запускались очень быстро. Сначала были печатным изданием, а сайт запустили за два месяца. Многое не сделали сразу, поэтому доделываем, — например, Инстант-артиклс от Фейсбука.
Сильнее волнует то, в каких жанрах рассказывать истории, сможет ли редакция в нынешнем виде создавать классные истории в будущем. Волнует не столько техническая часть, сколько творческая — производственная.
Что должно произойти, чтобы документальная проза развивалась
В идеале за несколько лет должна нарасти школа людей, которые умеют рассказывать истории в документальной журналистике.
Журналисты должны быть более свободными в жанре. Это невозможно насадить сверху: сказать «твори и импровизируй».
Предпосылки к этому идеалу есть, потому что для документального журналиста чем хуже — тем лучше. Чем более адские эксперименты происходят в социальном поле, тем больше для журналиста материала для работы. Автор попадает в точку экстремума и это ему на пользу.
Для автора это возможность натренировать мышцу документального журналиста.
О дефиците журналистов
Ощутимо не хватает журналистов, которые умеют копать и анализировать информацию.
Пример с Алеппо: со всех сторон посыпались разные фактоиды и нафотошопленная фигня. А выпускник факультета журналистики не способен сделать анализ и не готов ответить за рассказ, что там на самом деле происходит.
Об объяснительной журналистике
Нужно ли ограничиваться трансляцией фактов или существует запрос на толкование и анализ?
Сумма узнанных фактов всегда должна перевешивать, что журналист знал раньше. Можно рассказать что угодно основываясь на предубеждении, но ответить за это нельзя.
Журналист может дать стейтмент того, что случилось. Но это должно конвертироваться в жанр: репортаж, колонку, очерк.
О жанрах публикаций
Жанры остаются в прошлом, — есть рассказчик, который должен рассказать то, что зацепит.
Не должно быть задачи вида «Напиши колонку». Нужно рассказать историю. Есть заголовок, и автор должен рассказать то, что соответствует заголовку. Не важно, очерком это называется или диалогом.
Главная страница «Серкета фирмы»
О требованиях к современному тексту
Текст стал более динамичным, ярким и экономным. Но кажется, что это вечное требование и раньше было так же. Если вспомним классику, например, «Занимательную Грецию» Михаила Гаспарова и другие хорошие книги и рассказы.
Соблюдается набор качеств:
— Нельзя быть назойливым и докучать читателю.
— Нельзя рассказывать лишнее и неважное.
— Нужно держать внимание с первой секунды: с самого начала объяснить, почему вот именно это дико любопытно.
Писать экономно, ярко, говорить по делу, не подменять странными оборотами то, что случилось на самом деле. Все это создает ощущение хорошего вкуса и читатель чувствует, что не зря тратит тут время.
И еще вечный принцип «Показывай — не пиши».
Об исследовательской части работы
Автор должен уметь раскапывать историю. Для этого важно искреннее любопытство.
Сейчас исследовательская часть стала намного проще, — больше доступной информации.
Хорошо погуглив, можно проанализировать семь разных кусочков информации и сделать анализ за короткое время.
Читатель должен ощущать, что для него поработали, — стоптали семь пар железных сапог.
Об экспериментах с форматами
Мы за хороший текст, потому что он дешевле производства видео.
Экономическая эффективность подкастов пока непонятна.
Стараемся экспериментировать, это нормальный процесс. Эксперименты ограниченны здравым смыслом и ресурсом редакции.
Когда мы делали статью о гаражах, запустили дрон, чтобы поснимать. Но приехали менты и сказали это все убирать. Ребят не арестовали, но снимать не дали.
Не надо недооценивать тексты, они не теряют силы. Чтение будит воображение, и это никуда не девается, а еще они дешевы в производстве.
Каким должен быть журналист
Часто бывает, что автор не до конца понял, что он обнаружил в исследовании, — неправильно интерпретирует информацию.
Еще бывают редакторы, которые не умеют понимать прочитанное. Сначала нужно научиться понимать прочитанное, потом научиться внятно писать.
Мы ищем документалистов в прямом смысле. К нам пытались попасть люди, которые озабоченны литературой. У них свои сны и они пытаются конвертировать их в некие истории. Мы про другое, мы документалисты. Реально случившиеся истории дико крутые, и ничего придумывать не надо. Они гораздо более выразительные, странные и клевые, чем то, что придумывают себе литераторы.
О нативной рекламе
В «Секрете фирмы» есть партнерские материалы. Их пишут сторонние авторы, потому что у издания небольшая редакция. Но редактор издания проверяет каждую партнерскую статью на этапе постановки задачи и перед публикацией.
О том, как посетители «Секрета фирмы» читают издание
Зашел, прочитал, ушел. Потом вернулся на другой материал.
Когда человек зашел почитать статьи на выходных. Это очень заметно.
О доставке контента
Есть отдельная специальность медиадистрибьютор, — он думает о стратегии доставки контента.
Важно не просто доставить контент, но достучаться и оправдать надежду, и оставить «закладку» в мозге. Важно настроить конвейер — непрерывно делать и доставлять правильный контент читателю.
Преподаватель Школы журналистики УКУ Отар Довженко дал советы редакторам медиа, которые решили отказаться от копипаста, начать проверять факты и перестать врать читателям.
Не верю, что можно исправить редакцию, которая привыкла делать говно в погоне за трафиком, но такие заметки — вклад в спасение журналистики.
Выжимка советов из публикации
Символический старт. Назначьте день, с наступлением которого ваша редакция начнет проверять каждую новость на достоверность и будет критически относится к источникам в Фейсбуке. Это может быть понедельник или среда. Важно, чтобы все в редакции осознали серьезность изменений.
Установите прямое редакторское правление. Возьмите издание под личный контроль: каждый материал теперь проходит через вас. А выпускающего редактора отправьте выспаться.
Отмените нормы выработки. Не нужно публиковать в день по сто, двести или триста новостей. Вы удивитесь, как безболезненно читатели переживут уменьшение количества публикаций.
Конфетный период. Журналисты в шоке. Вчера они работали в режиме «скопировать → вставить», а сегодня им нужно сосредотачиваться, искать, брейнштормить, звонить, ходить на встречи, писать самостоятельно.
Внедрите в редакции символическое награждение за эксклюзивный материал: деньги, конфета, укороченный рабочий день.
ЖОПА-скрипт. Ваш програмист легко напишет скрипт, который будет заменять каждое упоминание фейсбука на «ЖОПА». Журналистам придется проверять информацию и искать более достоверные источники, чем фейсбук.
Не торгуйтесь. У вас появится желание делать исключения и не проверять информацию: сначала для фейсбук-страниц с синей галочкой, потом для авторитетных изданий, потом для публикаций со ссылками на авторитетные издания. Так вы скатитесь в копипаст за считанные дни. Никаких компромиссов!
Если нельзя, но сильно хочется. Если вы считаете, что в фейсбуке все еще много достойных публикации постов, заведите для таких публикаций специальный раздел на сайте.
Замените часть статей историями. Повысив качество, вы потеряете в скорости. Ваши конкуренты будут публиковать новости быстрее вас. Поэтому сосредоточьтесь на том, чтобы ваши новости отличались. Чаще задавайте вопросы «как?» и «почему?». Добавляйте больше бэкграунда, которого не хватает в публикациях изданий-стпринтеров.
Как сделать новость полезной читателю
Читателю не всегда важно узнать новость первым, важно — понять, как эта новость повлияет на его жизнь.
Максим Ильяхов, главред Тиньков-журнала, рассказал, как делает новости полезными читателю:
Мы в Тиньков-журнале запустили новостное вещание: каждый день выпускаем с опозданием новость о чем-то, что произошло в экономике. И там обязательно есть раздел «Что мне с этим делать?» или «Как это меня касается?». Это принципиально важный для меня момент: я хочу, чтобы каждая публикация четко говорила человеку: «Теперь делай так». Для наглядности мы добавляем ко всем заголовкам «Ну и что?» Вот что уже вышло:
Отару задают хорошие вопросы. И мне близка его позиция.
Н.А: Хорошо звучит. Только если работаешь не на грантах, то с таким подходом потеряешь трафик и перестанешь зарабатывать. Вот если бы все перешли на такой подход, было бы чудесно. Отдельное СМИ просто все потеряет.
О.Д: Ну, если трафик правда важнее репутации и самоуважения, тогда сори <…>
Л.Ж: Вроде бы все правильно, но есть но. Есть оперативные события и читатель имеет право прочитать, что произошло. Если он этого не получает, потому что ты готовишь плановые новости, то уходит и не возвращается. <…>
О.Д: То есть читатель имеет право прочитать неправду, если журналист вычитал ее в ленте фейсбука, только бы поскорее? :-) Постправда как она есть.
